Майда имела удивительную способность сохранять спокойствие в самых неожиданных ситуациях. У нее хватило терпения выслушать с невозмутимым и даже снисходительным лицом выступление детей и притворяться заинтересованной. Дождавшись окончания бодрой распевки школьников, она с уважением послушала учителя Коничка, отчеканившего свое приветствие. Сумела она оставаться спокойной и потом, когда в номер двести двенадцать ворвались журналисты.
Редактор Бедрна воспользоваться возможностью, когда Кароль Чутка сбежал вниз к друзьям, постучал, вошел, и остальные зашли за ним вслед. Майда стояла, наблюдая, и не произнесла ни слова, даже когда с ней учтиво поздоровались, поклонились и рассредоточились по переполненой комнате с любезными улыбками на лицах.
Наступила неловкая пауза. Если бы не ковер, было бы слышно, как гости переминаются с ноги на ногу. Молчание, однако, затянулось ненадолго. На лестничном пролете послышался взволнованный разговор, потом коридор наполнился гулом детских голосов, в комнату ворвалась компания детей.
«Что вам здесь надо?» набросился на них журналист, ближе всех стоящий к двери, Богус Мацек. « Вы не имеете права здесь находиться! Здесь важная гостья!»
«Поэтому мы и пришли... !» воскликнула Качена Михалкова.
Они остановились. Дети привыкли слушаться взрослых. Никто из них не сделал вперед ни шагу. Здесь все было иначе, чем на ферме или в карьере: торжественно и празднично и красиво и необычно, как в старинных замках. Дети хоть и на минутку, но испугались.
Кароль Чутка, однако, протиснулся вперед и показал на Богуса Мацека:
«Это я хочу у вас узнать, кто вы такие и что тут делаете! Если бы я вас видел, то не пустил бы внутрь. Посторонним лицам и тем, кто не из персонала отеля, заходить сюда строго запрещено! Вы, наверное, прочитали о ней где-то. А вот это друзья Майды, если хотите знать…»!
В воздухе надолго зависло молчание. Никто не отваживался выступить. А тем временем Кароль Чутка, воспользовавшись заминкой, рассадил детей на диван-кровать, двоих усадил в кресло, а потом водрузил на стул Майду. Теперь она находилась в самом центре комнаты. После чего он обратился к журналистам, снисходительно промолвив:
«Прошу, можете начинать»!
«Мы представляем собой делагацию из Праги», сказал Малерда.
«Какая делегация»? справился Кароль Чутка сурово.
«Ну не совсем делегация...», начал объяснять редактор Бедрна. « Скорее мы журналисты. Пан Криспин прислал мне телеграмму, что мадам здесь…. И мы посчитали своей обязанностью явиться как можно скорее. Мы прибыли первыми. Первыми….»
«Это очень хорошо с вашей стороны», - сказала Качена Михалкова, хоть ее и не спрашивали. «Пусть наша Майда узнает побольше о людях. В мире живут же еще и взрослые»!
Майда все еще оставалась безучастной ко всему, что говорилось. Сидела и отсутствующим взглядом смотрела куда-то в угол. Тут ее вдруг затрясло. Ее лицо ожило. В глазах заиграл блеск. Она встала и доброжелательным голосом произнесла:
«Добрый день»
«Добрый день», отозвалась звонкий хор голосов.
Наступило неловкое замешательство.
«Майда, это делегация из Праги», сказал Кароль Чутка, и ему показалось, что он успешно выполняет свои новые функции секретаря.
«Разрешите нам Вас поприветствовать», быстро нашелся редактор Бедрна и тут же продолжил. «Это счастливейшая для нас минута, поскольку мы имеем честь…», (то ли у него дрогнул голос, то ли он умел настолько убедительно имитировать возбуждение?) «приветствовать на нашей старой, доброй Земле Вас, представительницу иной, для нас пока неведомой цивилизации…».
«Что нам с ними делать»? спросил Майду шепотом Честмир Потучек»
«Секретарь говорил, что сюда будут ходить люди», ответила она.
«Какой секретарь»? удивился Честа.
«Вон тот»! сказала Майда и показала в сторону Кароля Чутки.
«Кто его сделал секретарем»? снова спросил маленький Честа.
«Я», последовал ответ.
«А ты можешь»?
«Видишь, что могу».
«А меня могла бы тоже сделать»?
«Я спрошу Кароля», ответила Майда.
«Этой минуты ждало все человечество», продолжал пока редактор Бедрна». На протяжении тысячелетия мы готовились к нему. Поэтому при столь знаменательном событии мы не можем не вспомнить о тех гениях духа, которые столетиями приближали нас на протяжении веков к этому мгновению…, Галилео Галилей…»
«Кароль, он собирается обо всем на свете рассказывать»? спросил Дедич Прохазка так громко, что оратор должен был услышать.
Кароль Чутка отрицательно качнул головой, потом наклонился к Прохазке и сказал:
«Я подозреваю, что ее каждый вот так будет приветствовать. Это ж скука смертная».
«Если ты секретарь, то разве не можешь их выставить, а»? спросил Честмир Получек.
Кароль Чутка колебался. Он не знал, что может делать, а что не может секретарь девочки с другой планеты, поэтому откликнулся неуверенно:
«Может и мог, если бы захотел».
«А ты попробуй, Кароль»? не успокаивался Честа Потучек.
«Пока не буду».
«А может ты ничего не можешь сделать, хоть и секретарь»?
«Я всё могу»!
«А если бы ты сейчас захотел воды с малиновым сиропом»?
«Сказал бы, чтобы принесли», откликнулся Кароль, и тут же почувствовал угрызения совести, что сильно преувеличил собственную значимость.
«Тогда я хочу один. Сделай, Кароль», сказал Честмир Потучек, светясь от удовольствия, как луна в полнолуние, при мысли, что не пройдет и пяти минут, как у него появится шипучий, красного цвета, сладкий лимонад.
«Еще древние римляне и утописты искали пути проникновения в небесную сферу, чтобы взглянуть, что там скрывается», и поныне продолжал редактор Бедрна свою приветственную речь.
Славек подслушал заявление Кароля насчет воды с малиновым сиропом и остальные также склонили головы в тут сторону. Потом шепотом развернулся следующий диспут:
«Чутка, ты и вправду имеешь такую силу, пока ты секретарь»? спросил Слава Криспин.
На этот раз Кароль лишь неуверенно кивнул.
«Тогда я бы охотнее всего заказал бы себе яйцо с майонезом».
«Мне корзиночку с кремом»! кричала Екатерина Михалкова». Кароль, как думаешь, здесь дают кремовые корзиночки»?
«Я себе возьму мороженое»! оставил свою скромную заявку Томаш Яначек». И если оно не слишком холодное, тогда двойную порцию».
Остальные тоже не замедилили, раз предствилась такая возможность, высказать свои пожелания. Кароль достал из кармана записную книжку и карандаш и начал писать: Четыре воды с малиновым сиропом, два кремовые корзиночки, два яйца с майонезом, одна холодная отбивная, а если ее не будет, то сойдет котлета, четыре стакана кефира и столько же бутербродов с маслом, порция огурцов и шоколад всем, конфетки и леденцы на палочке. Если бы можно еще было принести шипучки, то это вообще был бы класс, на радость всем.
Он все записал, проставил к тому же пару восклицательных знаков и внизу еще приписал:
Это все для Майды и её гостей, что в номере. Угощать - так угощать! Подписал собственноручно Кароль Чутка, секретарь.
Он еще раз просмотрел список, подумав про себя, что для гостиницы - такой заказ - сущие пустяки, толкнул локтем Славу Криспина и тихо ему сказал:
«Слава, отнеси это вниз и передай отцу, что это от Майды».
Маленду не прозвали бы Малердой, не будь на то веской причины. Он был вправду ходячей неприятностью. С раннего детства его привлекали стихийные бедствия. Ещё когда он ходил в школу, его страстным желанием было провалиться в снежный сугроб высотой 30 метров, чтобы его откапывали, а учитель не сумел найти лопату, и так бы он остался под снегом до весны. В последующие годы он обожал слушать о проснувшемся вулкане, землетрясении и массовой панике. Он питал слабость к любому виду озорства, и если мог, то и поныне участвовал в проделках.
Поэтому неудивительно, что во время неудобоваримого выступления своего коллеги, он с интересом следил за детскими переговорами, проходящими над телефонным столиком.
Когда вдруг Слава Криспин встал, он все же не удержался, и, склонившись к детям, загородившись рукой, чтобы остальные его не слышали, прошептал:
«А я для меня припишите, пожалуйста, одно кофе»!
Славек Криспин неуверенно взглянул на Кароля, секретаря Майды, как на всесильного. Секретарь с важной миной дал добро. Слава Криспин пришел в себя, взял дрожащей рукой карандаш и приписал еще на бумажке:
«И еще одно кофе для того пана, что постоянно улыбается. Приехал со всеми остальными из Праги».
Адольф Прсковецкий между тем принялся объяснить посетительнице из другого мира принципы работы нашей печати, радиовещания и телевидения, и показывать на представителя того или иного средства массовой информации в прибывшей делегации. Каждый из них демонстративно кланялся. А потом произошло нечто, до сих пор необъяснимое.
Майда, уже когда приземлилась в нашей стране, имела приличные знания чешского языка. В то же время бегло и полностью правильно говорить она не могла. В школе бы получила двойку. Чем дольше она здесь оставалась, тем ее способности улучшались, и можно было напрямую наблюдать, как ее память схватывает все, что она услышала, а также как она умеет подстроиться под манеру говорить ее собеседника. Совершенной неожиданностью для тех, кто раньше подмечали ошибки в ее речи, стал ответ Майды журналистам на их приветствие.
«Я рада, что Вы меня так душевно встретили, и в свою очередь я имела честь узнать о Ваших достижениях. Многое о Вашей Земле нам неизвестно. Поэтому я и здесь. Впрочем, меня порадует, если и Вы не сегодня-завтра, окажете нам ответный визит. В рамках углубления межпланетных сношений...».
«Майда, отношений...»! подсказал Кароль Чутка, который следил за речью Майды с восторгом.
«Отношений», поправилась Майда и Лойза Воженилек, а также другие ребята, которые ждали, когда вернется Слава Криспин с выполненным заказом, отметили, что даже директор на торжественном мероприятии, посвященном началу нового учебного года, не выступил бы так красиво.
«Значит Вы нас приглашаете», сказал Малерда недоуменно, его губы продолжали лукаво улыбаться». Мы еще не доросли…. Мы бы запросто, но наши технические возможности пока не настолько развиты…».
«Я к вам прилечу может быть уже на этой неделе»! воскликнул Честмир Получек и встал с боевым видом». Мне бы только понять, как туда лететь», прибавил он еще, прежде чем сесть.
«Ведь мы в сущности даже не знаем, как лететь к Вам в гости», сказал дважды доктор Магель.
«Она живёт, прошу прощения, на Гуруне», ответила Качена Михалкова». Это мы уже узнали, а если захотите узнать больше, то это все, что мы можем сказать».
«Гурун», повторил кто-то и записал название далекой планеты в свой блокнот.
«Могли бы Вы рассказать более подоробно...? Знаете, мы не специалисты».
«Ваши специалисты такой не знают»? - спросила Майда и Качена Михалкова вслед за ней отважно повторила:
«Я тоже думаю, почему ваши специалисты этого не знают? Когда в школе Ирка чего-то не знает, ему ставят кол. Значит и им в школе или на работе ставили кол, раз не знают, где живёт Майда, когда это и я знаю»!
«Нужно записать, сверить, уточнить результаты, подвести итоги», отдувался за мировое сообщество, Богус Масек.
Нужно у кого - нибудь списать...»! - воскликнула Качена Михалкова.
«Запишите тогда для своих коллег: другой эпицентр постсекундарной пар мишулан. А если точнее: конфигурация циклонарной дивергенции, азимут шестнадцать, два, восемь квадрат альфа, альбаверт. Ваши специалисты, безусловно, должны знать: пи эр равняется квадрату гаммы синус, двенадцать целых шестьсот двадцать три, значит, с ретроспекцией».
«А сейчас я расскажу, как к нам лететь. Я расскажу в наших терминах, Ваши специалисты переведут их в свою терминологию. Вы умеете переводить»?
«Конечно, отлично умеем»! - воскликнул Малерда.
«Это будет Ваш научный успех. Старт паралаксис фи аш 216 икс би полуквадратурный горизонт…».
«А как нарисовать полуквадратурный»? спросил Честмир Потучек, который под шумок пытался изобраить карту полета на Гурун.
«Ну, половина - это что? Не целый, а только половина, понимаешь»? сказал Дедич Прохазка.
«…..прозенитарное расположение мехексис слумба профурдис абавер, а потом нормально», - продолжала Майда.
«Потом нормально»? спросил изумлённый Честмир Потучек, который словно был разочарован такой концовкой.
Явно требовался тайм-аут. Создавалось впечатление, что они только что стали обладатели такой информации, какой журналисту и не снилось. Теперь все осознавали, что положение более серьезное, чем казалось ранее. Прослушанная информация, как осознавали присутствующие, могла иметь при научных исследованиях в будущем огромное значение. В комнате повисло неприятное напряжение. Ощущал его и Ирка Михалек, который усиленно придумывал, что бы предпринять, чтобы эта тишина закончилась. Положение спасли официанты.
В дверь постучали и вошли. Первым вошёл Слава Криспин, за ним - два мужчины в белых фартуках до самых пят, с огромных подносом на плечах. Они начали сервировать стол. Расставили блюдечки со сладостями.
«Я заказывала две корзиночки с кремом», заныла Качена Михалкова, когда обнаружилось, что на ее блюдечке всего одно.
Официант извиняюще взглянул на нее, поклонился и сказал:
«Извините, барышня, сейчас принесу вторую».
За такое заискивающее обращение Екатерина Михалкова вмиг простила ему его забывчивость.
Каждый получил своё, также журналистам были поданы кофе и бутерброды. Кароль Чутка попивал воду с малиновым сиропом и сожалел, что не заказал торт и корзиночку с кремом. Сам ведь наговорил, что секретарь - большая персона. Напишет перечень продуктов, а через несколько минут - всё окажется здесь. Как в волшебной сказке: скатерть самобранка: накрыл столик скатертью, заказал, что хочешь и вот тебе, пожалуйста!
Он наблюдал за Майдой и снова про себя повторял: какой же надо удивительной памятью обладать, чтобы знать все на пятерку. И все же надо её еще испытать. Между тем журналисты подкрепились и продолжили расспросы. Первым встал Адольф Прсковецкий.
«Разрешите мне задать вопрос», прощебетал он.
«Прошу», мило разрешила она, будто участвовала в пресс-конференции ежедневно.
«Как Вам нравится на Земле»?
«Не знаю, что такое «нравится», сказала она, и Кароль Чутка вновь погрузился в размышления:
«Меня вот не могут научить тому, чтобы мне что-то нравилось или не нравилось. Это человек должен сам ощущать. Ты смотришь на что-то и вдруг знаешь, что это красиво и оно нравится. И нельзя сказать, почему это красиво и чем так нравится»
«Я имел в виду, как Вы себя здесь чувствуете»? дополнил вопрос Адольф Прсковецкий». «Этого нет в программе», ответила она.
«Майда, а скажи нам, правда ли, что здесь в нашем мире ты чувствуешь себя совершенно так же, как там у вас», поинтересовался Лойза Воженилек». «Ты знаешь, что нам в школе говорили, что масса Луны меньше массы Земли и поэтому ее сила притяжения меньше. Когда ступаешь по Луне, можно подпрыгнуть там, как здесь, и залететь на огромную высоту и без всяких особых усилий. На Луне каждый из нас был бы легче воздуха».
«Не знаю Луну», ответила Майда.
«Я знаю, что ты можешь летать над землей, это как-то связано с силой притяжения…»? допытывался Кароль Чутка.
«Нет», ответить.
«Так у вас всё так же как и у нас, ты не чувствуешь никакой разницы»? спросил для уверенности Лойза Воженилек.
«Не всё как у вас»
«Значит, есть разница»!
«Разница есть, да».
«Что-то связанное с атмосферой»? спросил доктор Магель». Имеется в виду, давление, плотность».
Майда не ответила.
Казалось, что конференция никогда не закончится и Кароль Чутка склонился к ней и спросил, может девочка устала. Если она хочет, то может так и сказать, что не будет отвечать больше ни на какие вопросы, он же секретарь и все организует. Его самоуверенности после десерта, который был так удачно заказан, заметно поприбавилось. Майда, однако, оставалась безучастной. Зато Екатерина Михалкова скзала, что все услышали:
«Было бы здесь небо, мальчики, разве мы бы сидели только и слушали? На дворе вот это был бы номер. Майда непременно бы нас научила летать».
Это была неплохая идея. Хотя никто вслух и не высказался, но время от времени дети раздумывали, как бы оказаться снова наедине с Майдой, без взрослых. Между тем в «Парк Отель Интернациональ» заявились новые гости. В Чабовец приехали машины с видными деятелями: Фельбабом, Рожонем, Штрайхрем и доктором Бейвалем. Пан Криспин знал, что подобает встать, встретить их и лично сопроводить по лестнице в номер Майды. По пути он доложил начальству, что существующее место пребывания гостьи недостаточно представительского уровня и ей уже готовят розовый кабинет, где будет продолжаться конференция с делегатом с другой планеты.
Перед открытой дверью номера двести двенадцать в коридоре толпился народ. Каждый что-то видел, каждый хотел узнать побольше, каждый хотел блеснуть своими знаниями. Вопросы сыпались один за другим. Было бы лишним приводить здесь все вопросы, крутящиеся у присутствующих журналистов, деятелей и ученых, которые прибыли сюда. Все сводились к одному: Как Вам у нас? Как сюда добрались? Есть ли какой-то безопасный путь? Что Вам у нас больше всего понравилось?
Некоторые вопросы были настолько наивные, что на них и отвечать не стоило. Однако она терпеливо отвечала на вопросы. Большинство присутствующих, а потом также все, кто сталкивался с Майдой, были изумлёны тем, как хорошо знает она наши взаимоотношения, что она ознакомлена с условиями нашей жизни, как хорошо говорит по-чешски, и представляли, каким безупречным должно быть устройство, с помощью которого она приземлилась в нашей стране. Ответы Майды давала развернутые, не удавалось всего записать за ней. Вот примерно содержание ее речи:
«Нашей цивилизации столько же лет, сколько и вашей. Но у нас не было войн. Ни одной. Никогда. Поэтому нам не надо было начинать каждый раз строить заново. Мы не воевали, потому что не хотели потом строить то же самое. Представьте, что у вас была бы развита культура и техника, на уровне древних шумеров, ацтеков, египтян или Римской империи, не разрушенная войнами. Мы знали о таком уровне развития еще несколько тысяч лет назад. И узнаем все больше и больше. Все устройства, которые Вы еще изобретаете, мы давно знаем. Понять это просто. Можно представить, как будет выглядеть ваша цивилизация через пятьсот лет? Или всего лишь через пятьдесят. Что вы всё будете знать, если не уничтожите друг друга в войне. Что всё будете иметь»!
Это с первого взгляда казалось сложным. Однако по зрелому рассуждению, так оно и было. Какой скачок произошел за последние несколько лет: это и телевидение, атомная электростанция, канал, плотина, орошение пустыни. Сколько всего еще будет через пятьдесят? Как бы выглядела сейчас жизнь на Земле, забудь народ про войны.
По окончании Майдиного выступления в номере двести двенадцать и в коридоре перед открытыми дверями воцарилась тишина, которая устанавливается, лишь, если для себя открыто что-то важное. Журналистами ещё заканчивали записи. И даже дети над круглым телефонным столиком затихли, а Екатерина Михалкова размышляла, почему на свете не так, как говорила Майда.
Потом в номер зашел пан Криспин, улыбнулся и сказал:
«Извините, что прерываю, разрешите все же мне сообщить, что Розовый кабинет нашей гостиницы готов к следующей конференции с авторитетным делегатом с другой планеты. Прошу Вас следовать за мной».
Взрослые поднялись и ушли.
Дети окружили Майду. Кароль Чутка уже не вёл себя так напыщенно, он был скорее обыкновенный мальчишка, нежели секретарь.
«Мы хотели, чтобы ты узнала обо всем на свете», сказал Дедич Прохазка разочарованно,
«А вместо этого сидели тут как в школе на уроке грамматики».
«Я вообще думал, что нечего нам тут было сидеть. Это же невозможно вынести»! сказал Честмир Потучек.
«Для нас невозможно, а каково Майде»? возразил Лойза Воженилек, у него уже начинало вызывать досаду, что он ходил в инстанции, добивался, чтобы инопланетянку достойно приняли. Не надо было никому ничего рассказывать, а запросто оставить Майду в Космоломе и играть с ней и беседовать с ней и оставить ее у себя, выспрашивать о звездах и как у неё там наверху.
«Так может, она лучше полетит обратно к себе домой», предложил Ирка Михалек.
«Или пусть скажет, если ей что-то нужно где-нибудь достать», предложила Екатерина Михалкова.
«Нет, так нельзя, взрослые ее бы не отпустили», раздумывал Кароль Чутка.
«Кто-то обязательно должен идти с ней».
«Пусть скажет, что ей никто не нужен».
«Ничего не выйдет! Журналисты все равно бы за ней следили. Тебя хотят всю рассмотреть как можно ближе».
«Спрячем её»!
«Завернем в полотенце и в карьер»!
«Нас там обнаружат».
«Нет, мальчики, надо действовать по – умному, как взрослые», сказал Томаш Яначек и задумался.
Майда, однако, не дала выработаться идее, так как выдала очередной перл, чем несказанно всех удивила:
«Как человек выглядит, когда спит»? спросила она.
«Зачем тебе это знать»? спросил Кароль Чутка, а Екатерина улеглась в кресло, и закрыв глаза, тонким голоском пропищала:
«Май, взгляни на меня, я сплю, вот я сплю, как сурок»!
Майда приблизилась к креслу и стала внимательно рассматривать Качену. Будто желая запечатлеть в памяти малейшую деталь, она повторяла себе под нос:
«Закрывает глаза. Ничто не двигается. Ни руки, ни ноги, ничего. И всё время так. Когда человек засыпает»? спросила она ещё к немалому замешательству всех присутствующих.
«Когда он сонный», сказал Ирка Михалек.
«Когда сонный»? спросила Майда.
«Вечером, когда ложится в постель».
«Или когда ужасно устанет», дополнил объяснение Лойза Воженилек». Необходимо сбросить тяжёлое напряжение, или просто, по привычке... Иногда так хочет заснуть, так старается сомкнуть глаза, а сон не идет».
«Мы с вами посмотрим свет», сказала Майда.
Никто из них не понял взаимосвязи.
«Каким образом»? спросил Кароль Чутка.
«Узнаешь как-нибудь»! сказала она загадочно и вышла из номера