Раньше всего заполнилась площадь перед «Парк Отель Интернационалем». На подъездных дорогах не осталось места для автобусов, прибывающих с самого утра. То, что творилось в парке и на дорожках вокруг гостиницы напоминало паломничество. Негде было сесть. Большинство ресторанов работали с десяти до ночи. В гостиницах не осталось ни одной свободной кровати, неприхотливому клиенту горничная стелила прямо в ванной, также в каждом доме Чабовце кто-то из приезжих устраивался на ночлег. Местное предприятие коммунального хозяйства передало в полдень по городскому радио, что завтра в южной части парка будет воздвигнут палаточный городок. В то же время в ближайшей роще была обнаружена доска с надписью «Автокемпинг».
Авиабилеты на всевозможные перелеты до Праги, чтобы оттуда попасть в Чабовце, были распроданы. Некоторые иностранные корреспонденты пользовались частными самолетами. На страницах газет ученые всех стран мира на многих языках обсуждали существо из другого мира. Снова увидели свет старые гипотезы, ранее уже давно отвергнутые. Каждый, кто сколько-нибудь задавался вопросом жизни на других планетах, имел возможность поделиться своей догадкой.
В журнале появилась карикатура, даже скорее портрет гостьи, автор которого ни в жизнь ее не видел. Вокзал и аэропорт были заполнены иностранцами, которые показывали персоналу путевки с печатью турфирм, на которых были напечатаны всего два слова: Чабовце-Чехословакия.
До начала ужина оставалось еще тридцать минут. Тем временем пан Кришпин направил детей в ванную. Майду ожидали с несколькими комплектами современной одежды, которые подвезли представители от магазинов модной одежды «Бамбино» и «Детский рай». Очевидно, они не были уверены, была ли Майда девочкой или мальчиком, поэтому подвезли юбку и брюки. Такой, в торжественной красоте, ее застали одетой к ужину мальчики. Белое выглаженное платьице, блестящие туфельки, прямо модель до кончиков пальцев.
Майда в настоящее время проживала в лучших апартаментах из тех, что имелись в распоряжении «Парка Отеля Интернациональ». Четыре большие комнаты палаты со спальней поменьше и балконом с выходом в парк. Персидские ковры, ваза со свежими цветами. В двух соседних комнатах жил секретарь Кароль Чутка и пан Прокоп.
Перед самым ужином Майда вошла через сообщающиеся двери. На ней была новая одежда.
«Хорошо сшито»? спросила она Кароля Чутку.
«Я в этом не разбираюсь»! сказал он.
«Ты ведь тоже шил платье».
«Только когда было нужно»,- признался он. «Эти-то знают толк».
Сшито было действительно красиво. Майда в настоящее время выглядела больше как прелестная игрушечная куколка, нежели космонавт. С присборенной юбкой, платье плотно облегало ее фигурку. Сейчас даже не были видны сверкающие жемчужинки на рукавах и скафандре, который Майда решительно отказалась снимать, поэтому его скрыли большим стоячим воротничком.
Она прохаживалась в новом платье как принцесса. Дети не могли устоять на месте, кружили вокруг нее, а Катерина Михалкова в викторианском платье, которое использовалось лишь на модельных показах, держала ее по руку. Всё вместе напоминало сцену из фильма, в котором показаны сливки общества, которым больше нечем заняться, кроме как разряжаться в эффектные вещи и ходить, демонстрируя свои наряды.
Ужин также прошел как в сказке. Только все уселись, как две широкие двери распахнулись и в столовую походным маршем вошли в два строя официанты в белом, официанты в черном и официантки в кружевных чепчиках. Они маршировали как на спартакиаде, и никто из них не пришел с пустыми руками. Честмир Потучек встал, чтобы увидеть, что было на начищенных до блеска блюдах. Когда он сел на место, его глаза горели, как прожектора, так как гора яств на тарелках его здорово взволновала.
От того, как сготовил кушанья повар на торжественный ужин для гостьи из Вселенной, зависело многое. Ведь могло так случиться, что ему будет присвоено звание Личного повара посетителей из космоса, а в еженедельном меню «Парк Отеля Интернациональ» наряду с рыбными блюдами впредь появятся изысканные кушанья итальянской кухни. И все же, что там во Вселенной едят в принципе?
Так и попали на стол мастерски приготовленные блюда со звездочками из райских яблочек, кометами из майонеза, месяцем, выложенным из паштета. Был здесь и Млечный путь, из сливочного соуса, политый на кусочки жаркого. Обнаружил себя торт «Созвездие» и булочки к чаю в виде планет Солнечной системы. Конфеты были покрыты присыпкой в виде звездочек и метеоритами из крошек миндаля. Пирожки имели форму ракеты, фаршированный красный перец напоминал последнюю ступень межпланетной станции. Яблочный спутник был красного цвета, апельсины –цвета заходящего солнца, кнедлики в супе стояли в виде антенн. Под конец на стол принесли солнце.
Свет потушили. В открытых дверях, через которые входили и уходили официанты, появилась красноватая заря. Она росла и усиливалась, была золотистая и ясная, колеблющаяся, проплыла на блестящей тарелке по затемненному залу в виде костра. Это было кондитерское изделие солнце, огромное мороженое, окруженное бисквитом и зажженным огнем.
Дети были как в трансе. Столько добра не мог переварить в один прием и опытный обжора. Кароль Чутка и Лойза Воженилек, однако, не выразили ни малейшего удивления, глядя на новые сорта блюд, оказавшихся на их тарелках. Последние часы они прожили так необыкновенно, что им надо было сначала все хорошенько обдумать, найти объяснение, прежде чем решить для себя, что происходящее с ними - чудо.
Кароль Чутка наблюдал за Майдой, сидящей справа от него. Она сидела неподвижно, равнодушная ко всему, что творилось за столом. Сначала некоторые обращались к ней, полагая, что инопланетянку следует развлечь. Она, однако, не отвечала. Тогда все стали ждать, когда она начнет есть. Неприлично же наброситься на еду, раньше драгоценной гостьи. Суп остыл, официанты недоуменно переминались с ноги на ногу. Неловкую ситуацию разрешил Честмир Потучек.
«Я что, не могу съесть это блюдо, коль никто не ест? Я, между прочим, жутко проголодался. А такой суп с кнедликами я ни разу не пробовал.
Это подействовало как команда. Все принялись за еду. Кароль Чутка мог бы сказать, что Майда никогда не ест, такого еще никто не видел, однако он подумал, наверное, это прозвучало бы глупо. Люди организовали торжественный ужин, на который привезли всевозможные деликатесы. Среди бряцания вилок и ножей, в звонкой игре посуде, в приглушенном разговоре за столом, как-то слишком бросалась в глаза неподвижность Майды.
«Знаешь, а я думал, что когда она в прошлый раз не захотела шпикачки, то потому что была не голодна»,-произнес Лойза Воженилек, доедая ореховый торт.
«Она выглядит совершенно также как маленькая девочка и вообще не ест. Все время, что она здесь, не ест»,- размышлял Кароль Чутка.
«Что значит, выглядит, как маленькая девочка»? По-твоему, она не девочка»? удивился себя Лойза Воженилек.
Кароль Чутка выразился так, что вызвал подозрение. Стоило лишь задуматься, как сомнения набежали сами собой.
«Ты думаешь, может кто-то лишь выглядеть похожим на кого-то»?
«Я тебя не понимаю»! сказал Лойза.
«А при этом быть кем-то совершенно другим», продолжал Кароль Чутка.
«Вздор. Это как если бы кто-то был похож на учителя, а на самом деле оказался бы трубочистом. Трубочиста узнаешь с первого взгляда, а учителя вычислишь, как только он начнет говорить».
«Что если трубочиста вымыть, а учитель будет молчать»?
«Кароль, я тебя совершенно не понимаю».
«Я может тоже еще не все до конца понял, но что-то мне говорит, что с Майдой не все в порядке».
«Ты ей не веришь»? спросил заинтригованный Лойза.
«Приходится верить. Мы же сшили ей девчачье платье».
«А при чём здесь девчачье платье»?
«Если бы мы нашли брюки, так может она была бы мальчиком».
С первого взгляда его подозрение показалось непонятным. Но разве мог он выразиться более определенно? Он сказал, то, что ощущал подсознательно. Это была лишь догадка, которую невозможно было описать внятно.
Кароль Чутка сидел посреди детей, чьи глаза блестели из-за обилия таких славных блюд, и морщился, будто ему переперчили еду. Официант принес ему лимонад. В нем плавали кусочки ананаса и вишни. Он, не глядя, выпил весь бокал, как будто это была вода из по крана.
«Да, а тут еще звери, помнишь…»! сказал немного погодя Лойза Воженилек
«Ты думаешь про жирафов»?
«Нет, про Сусанну, которая ее испугалась и кролика. Как ты думаешь, почему они ее не стали кусать»?
«Скорее всего, Майда их отпугнула. Ей не нравятся звери», размышлял Лойза Воженилек.
«Звери имеют что-то, чего нет у людей. Не могу объяснить, как про рассказам, звери заранее предчувствуют бурю. Ты видел, как Сусанна снова вскочила на дерево, когда Майда залезла в нашу ракету и стала готовиться к полету»?
«Ты предполагаешь, что Майда вовсе и не маленькая девочка»? спросил испуганный Лойза.
«Я ничего такого не думаю. Но было бы хорошо, если мы могли поговорить об этом с кем-то из взрослых».
«Будем за ней наблюдать»!
«Я этим и занимаюсь», откликнулся Кароль загадочно.
«Ты что-то знаешь»?
«Не знаю».
«Ты имеешь в виду, что следишь за ней?»
«Может быть»
«Майда – наша подруга, а друзья не устраивают слежку»!
«Если бы она нам все сказала, то нам не пришлось бы подглядывать»!
«А что если мы у нее выпытаем ее секрет»?
«Я уже выпытывал».
«А она что»?
«Она то молчит, то произносит нечто не существенное. Думаю, что она просто не желает нам что-то открывать…»
«Может быть она нам этого не говорит, потому что сама не знает…»
«Да ладно тебе, только не такая всезнайка, как Майда»!
«Ты сам же видел, что она знает только кое-что. А что-то и вовсе не знает».
«Не может же кто-то жить и не понимать, кто он есть»!
«Кто знает»
«Ты ж замечал, когда я делал сигнал V»
«Конечно, правда, я не всегда понимал, почему»
«Каждый раз, когда Майда не знала ответа, я подавал такой знак. Всегда, когда ей приходилось отвечать то, что она недоучила».
«И что если она не все заучила, если она девочка или мальчик»?
«Тебя кто-то учил?»
«Вдруг у них там только девчонки»!
«Нет такого мира. Мы еще так далеко от истинного положения вещей, что можно сказать, только в начале. Мы вообще ничегошеньки не знаем».
На Кароля Чутку и вправду давило сознание того, что у него рядом, бок о бок сидит подруга, которая умеет делать сверхъестественные вещи, а он не знает, как так. Невероятное путешествие на ракете МРКЕ стало пределом всех его ожиданий. И даже если на Гуруне мир такой чудной, как в сказках, то невозможно, чтобы в нем жили совершенно маленькие девчонки, представителем которых является Майда. Возможно ещё ловкие мальчишки, но не девчонки... ?
Ужин проходил великолепно, а некоторые взрослые называли его балом. Играла музыка, но никто не танцевал. Мальчики, конечно, даже и мысли не допускали о танцах, а значит, в расчет бралась только Екатерина Михалкова. Взрослые же не решались начать. Как вы себе представляете танцы с инопланетянкой, которая вам лишь по колено? Так все и сидели, потягивая лимонад, и иногда переходя с одного места на другое, так как имели потребность что-то делать.
Майда сидела за честным столом между знаменитыми взрослыми. С первого взгляда было заметно, что она с неба. Иной раз она даже не отвечала на вопросы. Мальчики и Екатерина Михалкова были в восторге от того, как продвигается торжество. Болтая ногами под столом, Екатерина Михалкова пнула Честмира Потучека, тот перевернул стакан с лимонадом и залил скатерть. Он начал испуганно оглядываться, не видел ли кто-нибудь. Неподалёку высился официант с полотенцем через руку. В этот момент он покинул свой пост и приблизился к столу. У Честмира Потучека сердце в пятки ушло. Вот к нему приближаются, уже здесь, сейчас ему не поздоровится. Официант, однако, склонился, усмехаясь про себя, осторожно снял скатерть и постелил чистую. Когда он отходил, то погладил Честмира Потучека по голове, словно хотел высказать ему благодарность. А маленький Честа в этот момент предался предосудительной фантазии. Он представил, вот бы этот добрый господин стал на месте его строгого отца, который за каждую намокшую скатерть строго наказывал его.
Играла звучная мелодия, певец крутился у микрофона, за столиком с номером двадцать шесть сидела бабушка Чуткова с доктором Шрамеком. Она была в торжественном настроении, в глазах постоянно стояли слезы умиления. То кружевное платье, которое на ней сегодня было, она не надевала уже добрых двадцать лет. Она жила в Чабовце с рождения и помнила времена, когда «Парк Отель Интернациональ» только начинали строить, но ей никогда не приходилось переступать порог этого мирка, устланного коврами, с источающими ароматы розами и люстрами с десятками лампочек, горящими денно и нощно.
Доктор Шрамек был милым собеседником, пока у стола не появился пан Кнотек, который буквально выбил себе приглашение, чтобы занять местечко на званом ужине. После этого для бабушки Чутковой вечер был безнадежно испорчен. Пан Кнотек казался ей сумасбродным, дерзким и бестактным, постоянно выспрашивал, хотел все обо всем знать, во всём сомневался, не верил даже тем, кто носил усы, как гусары из прошлого столетия. Бабушка Чуткова поэтому воспользовалась первой возможностью, чтобы покинуть столик.
Пак Кнотек продолжил дознание. Он предчувствовал, что единственный, кто мог бы рассказать о Майде побольше - доктор Шрамек, ее личный врач. А у того голову раздирали противоречивые мысли. Бабушка Чуткова весь вечер рассказывала ему душещипательные истории своей давней молодости, он же в свою очередь, воспринимал на слух лишь десятую часть из рассказанного ей, отвечая только «Да» и «Нет», и создавал впечатление внимательного собеседника. Сам он между тем подумывал над тем, чтобы подойти к Каролю Чутке. Он же тоже принимал во всем этом участие. Можно было бы его спросить, не слышал ли он, как и доктор, странное тиканье.
Доктору Шрамеку необходимо было поделиться с кем-то своими подозрениями. Для бабушки Чутковой приход пана Кнотека был весьма некстати. Для доктора Шрамека—в самый раз. Новый собеседник сам завел разговор о Майде.
Он познакомил доктора Шрамека с результатами своего расследования, рассказал ему о месте посадки и вероятно взлета межпланетного корабля, который принес Майду в этот мир, также он сообщил, что верит в то, что говорит Майда, даже в то, во что поверить невозможно, а когда в заключении он выразил свои догадки по поводу того, кем в сущности является эта маленькая девочка и что она здесь ищет, доктор Шрамек не мог терпеть и раскрыл свою тайну:
«Что это за девочка, которая тикает»!
Пан Кнотек сначала оглянулся по сторонам, не подслушивает ли кто доктора Шрамека. И только потом начал удивляться. Он удивлялся мастерски, как может удивляться довольно поживший на этом свете, в общем, как старый опытный человек.
«Вы сказали, тикает»? спросил он, словно не доверял себе, что правильно расслышал. Затем он достал свой незаменимый блокнот и кратенько записал:
Майда тикает, доктор Шрамек в 19.43.
Дети стали расходиться после восьми. Они должны были вовремя лечь спать. Кароль Чутка получил от бабушки разрешение остаться до девяти. Потому что его комната была сейчас в отеле, а до постели пройтись была пара-тройка шагов. Майда ушла одновременно с ним.
Теперь он лежал на кровати, пан Прокоп был еще внизу со взрослыми. В Майдиной спальне доносилась музыка из радио. Зачем она включила так громко, ведь я теперь не могу уснуть, думал он, и, закрыв глаза, решил все-таки пробовать заснуть.
Вдруг из радио донесся резкий крик, подобно тому, как нажимаешь какую-то кнопку и сбиваешь настройку. Теперь не играла ни одна станция, ни другая. Завывающий звук колебался, заглушался и вновь становился сильным. Кароль Чутка не смог уснуть. Неужели это не мешает Майде? Ещё какое-то время он терпел, потом вскочил с постели и в одной пижаме он пошел к соединяющим дверям, которые отделяли его комнату от комнаты Майды.
Постучал. Никто не ответил. Лишь завывание радио стало еще громче. Он взялся за ручку. Двери были открыты. Вошёл в комнату. Везде горел свет. Радио играло, и действительно не был настроено. Он его выключил и сказал:
«Майдо, уже поздно, можно было бы попросить и выключить радио, чтобы не орало»!
Майда, однако, не отзывалась. Стояла невозмутимая тишина. Кресла, стол и картины на стенах, диван – кровать, зажженная люстра и никого.
Он пробежал в смежные комнаты. Тоже пусто. В ванной никого нет, и в спальне тоже. Дверь в коридор при этом была заперта, а ключ торчал в замке изнутри. Никто не мог выйти через запертые двери. И все же Майда исчезла.