Белый лимузин беззвучно ехал по парку замка. За пышно цветущими кустарниками, за ковром гладко подстриженного газона, за фонтаном и бассейном с голубой водой высилось громадное здание. Автомобиль остановился у массивной лестницы, охраняемой двумя мужчинами в форме. Шофёр открыл дверцу. Вышел загадочный иностранец. Шофёр кивнул головой в сторону часовых. Иностранец подошел к нему и протянул им кейс, который так быстро изготовила Майда в «Парк Отель Интернациональ». Часовые вместе с загадочным иностранцем вошли в замок.
Кабинет Большого босса был обставлен не хуже королевских покоев. Могучий, дубовый резной стол, высокое позолоченный кресло, обшитое мягким китайским шёлком, многоярусная люстра, персидские ковры, на больших окнах - роскошные гардины, за столом восседал добродушный хозяин с блестящей лысиной и с милой улыбкой на губах.
В данный момент он игрался с игрушкой-роботом, механической куколкой, шагающей по поверхности стола. Он наблюдал, как она шагает, как останавливается на краю стола, разворачивается и возвращается в том же направлении, откуда пришла. В дверь постучали.
«Войдите», сказал Большой босс.
Вошёл загадочный иностранец и оба стража с кейсом. Какое-то время он осматривался по сторонам, изучая место, куда его привели, потом прошел по ковру. Загадочный иностранец предстал перед своим начальником и подробно поведал ему о том, что происходило при встрече с Майдой в «Парк Отель Интернациональ» в Чабовце. В конечном итоге он указал на кейс.
«Вот, взгляните сюда, шеф, один к одному как второй. В точности до мельчайших деталей».
Он взял кейс, открыл крышку, выдвинул образец пирожного и положил его на стол к начальнику. Тот, однако, больше был занят куколкой. Наконец он нажал кнопку. Через несколько минут вошёл советник. Он был в красивой одежде, в очках с золотой оправой.
«Попробуйте, доктор», сказал шеф, и советник начал уминать пирожное.
Потом прокомментировал:
«Свежее, маслянистое. Такой вкус и должен быть у пирожного»
«Как это произошло»? спросил шеф.
«Вот так», сказал загадочный иностранец и постарался продемонстрировать сцену с вытянутыми указательными пальцами.
«Интересно», сказал хозяин и перестал следить за куколкой. Советник между тем восхищенно воскликнул:
«Чудесно. Можно размножить сколько угодно денег, золота ...»!
«Автоматов», сказал хозяин.
«Бомб», подхватил его советник.
«Танков», дополнил его хозяин.
«Танков вряд ли, шеф», не согласился загадочный иностранец. «Все зависит от размаха рук. На танк его недостаточно».
«Молчите, Четыре семь одиннадцать. Посмотрите, что Вы натворили»!
Хозяин дал знак своему советнику, тот вывалил на стол пачку газет. Хозяин перебирал их с таким видом, будто копался в чем-то вонючем. Потом начал читать заголовки, поглядывая каждый раз на своего подчиненного. Тот стоял невозмутимый, не сморщившись ни на йоту.
«Человек, который спровоцировал эксперимент века! Незнакомый иностранец испытывает гостью из иного мира! Кто послал незнакомца с кейсом в Чабовце? Во всех газетах Вы на первой полосе, четыре семь одиннадцать. Прямо звезда экрана»
«Это не по моей вине. Я не смог иначе. Я старался, шеф», объяснял загадочный иностранец. А хозяин даже не обратил внимание. Вновь с интересом принялся забавляться куколкой. Как бы между прочим он сказал своему советнику, указывая на загадочного иностранца:
«Этого болвана вышлите в Бразилию».
«Ради всего святого, шеф»! перепугался загадочный иностранец, но его уже подхватили оба стражника.
«Кто ещё знает по-чешски»? спросил хозяин советника.
«Фред Новак».
«Личный номер»?
«Два девять четыре ноль».
Затем по рации советник дал задание срочно предоставить информацию об этом агенте, и через несколько минут досье на Фреда Новака было собрано.
«Раньше его имя было Доминик Форестьер, получил три года за мошенничество, десять лет за грабеж, после побега из тюрьмы сменил имя на Соломон Креозот, ныне-инструктор Фред Новак».
«Годится», сказал хозяин.
Остальное взял на себя советник шефа. Встретившись с Фредом Новаком, он показал ему фотографию смычкового квинтета и сообщил детали операции:
«Девятнадцатого в Чабовце открывается Международный фестиваль музыки. Эти господа также примут в нем участие», - указал на фотографию. «Этот же квинтет даст концерты еще семнадцатого вечером в Будапеште. Значит в Чабовце прибудет скорее всего восемнадцатого».
«Мы их опередим», закончил за него проницательный Фред Новак.
События развивались молниеносно. Фред Новак уселся в кресло, перед ним принялись прохаживаться различные мужчины. Каждый должен был сыграть свою роль. Честно говоря, кандидатуры не вызывали особой симпатии, наоборот, скорее внушали страх. Фред Новак держал в руках фотографию с квинтетом скрипачей и выбирал из дефилирующих перед ним персон похожих персонажей. Затем он вел их в гримерную, где парикмахер приводил мужчину в соответствии с выбранным типажом и, если возникала необходимость, добавлял парик, приклеивал брови, лепил другой нос. Пятеро выбранных кандидатур были одеты во фраки и получили музыкальные инструменты. Те держали инструменты в руках, будто боялись их. После чего новобранцев стали учить изысканно ходить, кланяться, прилично есть и пить, постоянно вбивая им в голову, что они должны начисто стереть из памяти такие привычки, как плеваться на пол и пить водку прямо из бутылки. Потом их снова продемонстрировали Фреду Новаку. Нельзя было сказать, что тот пришел в восторг, его как будто занимало что-то другое. Он пришел в тренировочный центр, ведя на поводке собаку. Огляделся. В углу стоял футляр для контрабаса. Фред Новак, недолго думая, подошел к нему и, ни сказав ни слова, закрыл в футляре песика. Естественно, что бедный зверь начал неистово лаять.
«Вот, видите! «сказал Фред Новак. «Нужно сделать безупречную звукоизоляцию. Набейте его чем-нибудь, чтобы звуков изнутри не было слышно...»
«Но воздух туда внутрь должен как-то проникать», возразил советник шефа.
«Понятно. Ну, это пусть они что-нибудь придумают. А изнутри не должно и писка слышаться».
Майда объявилась в девять тридцать. Пятнадцатью минутами ранее в аэропорту Рузине* приземлился большой реактивный самолёт. Среди пассажиров была группа мужчин. Пятеро из них были настоящими великанами, шестой, тоже принадлежавший этой компании, едва доставал им до плеч. Они несли футляры с музыкальными инструментами: скрипками, альтом с виолончелью и контрабасом. Сойдя с трапа самолета, они не сели вместе с остальными в автобус, подвозящий в аэропорт, а остались ждать, пока персонал воздушных линий не выложит их остальной багаж. Очевидно, им предстояло длинное турне, с собой у них был в добавку чемодан, сумка и небольшой саквояж, которые не вместились в одну тележку. Пятеро мужчин не так бы сильно бросались в глазах, если бы не их толщина и широкие плечи, все богатыри один к одному. У каждого на лице читалось безразличие, их лица были одинаково невыразительны, в движениях чувствовалось что-то обезьянье. Случайный наблюдатель бы решил, что прибыла команда боксеров и тяжелоатлетов. Однако мужчины не принадлежали команде борцов, судя по багажу, речь шла о музыкантах скрипичного квинтета, который прилетел к нам на интернациональный музыкальный фестиваль. А их невысокого роста представитель, Фред Новак, объяснил на ломаном чешском языке, что перед началом фестиваля хотел бы ещё взглянуть на некоторые наши известные курорты. Например, Чабовце.
Первое подозрение возникло, когда таможенник открыл одну из сумок багажа.
«Что это, простите, такое»? спросил он, вытянув из футляра виолончели несколько десятков метров нейлоновой веревочной лестницы. Мужчины стояли с руками, сложенными на груди и пристально смотрели на таможенника. Их лица, при этом снова ничего не выражали. Единственное, что можно было разглядеть, разве что - скуку.
«Это для занятий альпинизмом», объяснил Фред Новак и улыбнулся, будто удивляясь, как таможенник мог забыть, что скалолазы взбираются на скалистые утесы с помощью лестницы. Позднее выяснилось, что музыканты много времени уделяют также спорту, честно тренируются и не собираются запускать свою физическую подготовку, даже при путешествии за границу.
В том же багаже были обнаружены предметы, как правило, не входящие в дорожный багаж обычного музыканта: ботинки парашютиста, наколенник и перчатка из пенообразной резины, комплект алмазов к резке и стеклянная доска, а также компактный чемоданчик с высококачественными слесарными инструментами. Владелец набора утверждал, что это образец, который он хотел бы предложить к изготовлению на некоторых из наших предприятий. Автор и изобретатель ассортимента сверл, клещей, ножниц, разводного ключа, французского ключа и переносного резака брони из стали является его младший брат, который и попросил оказать ему эту любезную услугу.
Остальные пассажиры были нетерпеливы, им казалось, что эти паны проходят таможенную очистку слишком уж долго. Пятеро мужчин встали в кружок. Зажгли сигареты. Их грубоватое поведение показывало, что некоторые иностранные музыканты не столь обучены хорошим манерам, как наши. Зажали сигареты между пальцами, сидели на корточках, руки на коленях, их поза напоминала солдат на привале, ожидающих в окопе команду к нападению. Фред Новак готовился к следующему маневру. По плану он должен был прибыть на место уже сегодня. Единственной возможностью было аэротакси. Музыкантов было пятеро, их проводник шестой. В первый самолет вся группа не поместилась, а во втором оставалось еще два свободных места. Фред Новак лишь махнул рукой:
«Все равно», сказал он. «Я все оплачу».
Странное поведение музыкантов сильно бросалось в глаза каждому, с кем сталкивался квинтет. Пилоты обоих аэротакси сначала дивились, а потом привыкли. Стоит упомянуть маленькое происшествие, которое позднее даже попало на страницы газет.
Когда самолёт взлетел, и летчик взял нужное направление, музыканты достали опросный лист, который надо было отдать после перелета, и начали его заполнять. Один из музыкантов просунулся в кабину пилота и грубым голосом окликнул:
«Что здесь надо писать, молодчик»?
Лётчик в недоумении обернулся. Тон и голос удивительно контрастировали с профессией, указанной в документах. Подозрение усилилось еще, когда музыкант добавил:
«Если бы мы не шли бы на общее дело, то не сидели бы сейчас тут вместе. Они мне не друзья-товарищи. Вот так-то, молодчик»!
Пан Кришпин был просто ошарашен их приездом. Шестеро посетителей, а багажа втрое больше, чем на шестерых. В придачу номера были на имя пана Торнштедта, но пан Новак невозмутимо переписал их на свое имя. В конечном итоге всё хорошо сложилось, и шесть посетителей отправились по своим номерам. Свой багаж гости несли сами. Они не позволили никому им помочь. Смотрелись музыканты странно, обложенные большими чемоданами, они так быстро передвигались по коридору, будто спасали последнее добро при наводнении.
Кароль Чутка только что поднялся наверх и вынужден был прижаться к стене, чтобы вновь прибывшие могли пройти. Он вернулся к Майде.
«Где ты была»? с упреком спросил ее мальчик.
После ее возвращения у него еще не было ни минутки времени, чтобы переговорить с ней. Каждый задавал ему вопросы. Пан Кнотек хотел знать всё до малейших деталей, пан Кришпин также был любопытным и только что мальчишки прислали Томаша Яначека с вопросом, каковы их дальнейшие действия.
«Была где-то», сказала Майда.
«Это я и так знаю, но где и почему»? раздражался Кароль. «Как ты можешь уйти и никому ничего не сказать»?
«Что я должна сказать»?
«Куда идёшь. Как я бабушке. Когда я говорю ей, что вернусь в семь, значит мне нужно прийти в семь».
«У меня нет часов», оправдывалась она
«Ах, тебе часы понадобились! Да они на каждом углу висят»! сказал Кароль Чутка и стал допытываться, почему Майда пропала.
«Мы объявили тебя в розыск, искали тех, кто тебя встречал, кто мог что-то сообщить».
«Меня везде встречали»! сказала Майда удивленно.
«Кто тебя встречал? Ты меня с ума сведешь! Где вообще ты была»?
«В Риме, затем в Сиднее, потому что в Риме тоже все спали».
«Сидней! Ты знаешь вообще, где это»?
«Я была там только что»!
«В школе у нас есть один враль, Ирко Михалек, он иногда тоже умел небылицы рассказывать, а ты тут такое выдаешь, что стоит всех его басен вместе взятых...»!
«Ты мне не веришь»?
«Как я тебе поверю, что ты только что была в Австралии? Ведь это на другом конце света! Знаешь, как долго летели кинооператоры во время Олимпиады из Токио в Европу? Шестнадцать часов».
Их прервал стук в дверь. Кароль Чутка не успел даже сказать: «Войдите», как в комнату буквально ворвался редактор Бедрна. И сразу закричал, махая какой-то бумагой.
«Невероятно, необъяснимо, невообразимо...! Мы получили отчет, что Майда..., «осекся и сразу поправился. «Извините, я подумал, что наша драгоценная посланница расскажет о том, что она увидела в Сиднее, а потом побывала где-то в некой деревне на окраине Сьерры- Невады. Полагаю, что это полный абсурд...! Нас просят подтвердить правдивость этого рассказа. Они возможно серьезно полагают, что она там была, или даже что туда ещё раз собирается ...»!
Он зашелся в смехе, махая бумагой перед глазами, на которой был, очевидно, напечатан этот забавный отчет, какое то время его трясло от смеха, потом однако он заметил серьезные лица Майды и Кароля, перестал смеяться и уже с меньшей уверенностью в комичности заметки чужого иностранного агентства прибавил:
«Народ фантазирует, так ведь»?
«Почему Вы так думаете»? спросил Кароль, присел в кресло и принял важную позу.
«Почему! Потому что это сумасшествие! Кто - то из них подшутил!» воскликнул редактор Бедрна.
«Не подшутил», сказала Майда.
Редактор Бедрна какое-то время внимательно разглядывал ее. Лицо Майды было неподвижно и по ее секретарю тоже ничего нельзя было сказать. Оба говорили совершенно серьезным тоном невероятные, смехотворные вещи, возможно, значит, и вправду поверили тому, что говорят. Он не мог удержаться и переспросил. «То есть, вы верите в это»?
«То есть Майда там действительно была» откликнулся Кароль Чутка с легкостью.
«И когда...»? редактор Бедрна все не мог прийти в себя.
«Когда мы ее искали»! сказал Кароль Чутка. Редактор Бедрна был стреляный воробей и привычный к неожиданностям, иначе из него бы не вышел журналист, и в этом была его сила. Майда начала объяснять.
«Кое-как я туда добралась. Народ меня встретил. Сказали, что я их почетный гость. Хотел, чтобы я им написала на бумажке. Снова должна была ездить в автомобиле. Так меня привезли в большой дворец, где все плясали. Они удивлялись, что я тоже плясала как человек. Не захотели мне верить, что я не пью. Они пили постоянно. Потом я отправилась в другое место. Хотела посмотреть, как живут в другом месте. И вновь меня не хотели отпускать, хотели оставить у себя. Один с гитарой ходил со мной и пел мне. «Карамба»!- говорил он, у него был волосы торчком в светящейся краске и глаза накрашены сверкающими тенями. Потом он сказал, чтобы я с ним за чем-то пошла. Мы пошли. Он дал мне подержать гитару. Я должна была возвращаться домой. Так я оказалась здесь. Гитара тут, кабальерос**.
«Это красивая гитара? Он говорил, это лучшая».
На столике действительно лежала гитара.
Они подошли к ней. Двигались вперёд осторожно, словно перед ними была опасная мина, а не музыкальный инструмент.
«Господа, так она там действительно была! «воскликнул редактор Бедрна.
«Майдо, ты у него ее забрала, так нельзя...»! сделал замечание девочке из другого мира Кароль.
«Он говорил, что отдаст мне, если я захочу, карррамба»!
Редактор Бедрна схватился за голову и выскочил из номера.
Когда он распахнул дверь, то на пороге столкнулся с незнакомцем. У входа в Майдино обиталище один из музыкантов завязывал шнурки на ботинках. Его голова была вплотную к двери, значит он мог слышать каждое слово. Редактор Бедрна прошел вперед и оглянулся на громилу. Ведь тот человек притворялся, что завязывает мокасины, у них даже не было дырки, и не было шнурков.
Он был не единственный, кто заметил эту особенность. Будто невзначай в то время по коридору прохаживался пан Кнотек, шел потихоньку, как прохаживаются старики, которые витают в своих мыслях, не обращая внимания ни на что окружающее. Чудо, что он не наткнулся на огромного музыканта, раз он был настолько погружен в свои мысли. На самом деле от его взгляда не ускользнула ни малейшая деталь. Этот человек, который столь примитивный способом строил из себя престарелого божьего одуванчика, и прикидывался, что появился у майдиных дверей случайно, на самом деле оказался там не просто так.
* аэропорт Праги
**Кабальерос - господа (исп.)